18th Century Russia

У даній статті досліджується біографія та діяльність Григорія Гамалії, однієї з найвизначніших постатей Гетьманщини XVII століття. Стаття ґрунтується на шести ключових критеріях: соціальне походження, освіта і кар'єра перед вступом на посаду, особливості управління, подальша кар'єра після служби, родинні зв'язки та спадкоємці, а також багатство і благодійність, що дозволяє всебічно охарактеризувати його особистість та вплив на тогочасне суспільство. Походячи з шляхетського роду, Гамалія отримав належну освіту, яка стала основою для його успішної кар'єри в адміністративній та військовій сферах. Його дипломатичні та військові здібності забезпечили йому значний вплив і довіру гетьманів. На посаді лубенського полковника він проявив себе як рішучий і талановитий керівник, особливо під час боротьби з Павлом Тетерею, а також менш успішно, але все ще помітно у боротьбі з Московією. Незважаючи на складнощі та політичні інтриги, він завжди зумів знайти спосіб утриматися на політичній арені протягом довгих років. Стаття також розкриває особисте життя Гамалії, яке було позначене трагедією бездітності. Відсутність спадкоємців означала, що його великий статок і накопичені знання не могли бути передані наступним поколінням. Гамалія був людиною складною і неоднозначною: його здатність пристосовуватися до обставин іноді вимагала зраджувати союзників і змінювати сторони, що негативно впливало на долю Гетьманщини. Втім, його вплив на політичне життя України був значним, і він залишив по собі спадок, відзначений не лише військовими і політичними досягненнями, але й значною благодійною діяльністю. Актуальність теми полягає у висвітленні важливих сторінок історії Гетьманщини через призму життя і діяльності Григорія Гамалії, що дає можливість зрозуміти внутрішньополітичні реалії того часу, включаючи складні стосунки між місцевою старшиною та центральною владою. Ця стаття сприяє кращому розумінню епохи та ролі окремих особистостей у формуванні політичного і соціального ландшафту України XVII століття.

Публикуемая записка, сохранившаяся в  фондах Российского государ-ственного исторического архива и впервые вводимая в научный оборот, дает возможность оценить делопроизводственные подробности деятель-ности Комиссии составления законов при Павле I. Анализ записки позво-ляет сделать вывод об  отличительных чертах работы данной Комиссии по сравнению с аналогичной Комиссией периода правления Екатерины II, а также о преемственности принципов ее работы с последующей Комисси-ей времени правления императора Александра I. Результаты деятельности павловской Комиссии стали частью содержания «Оснований российского права», изданных в 1822 г. Учитывая задачи, поставленные Павлом I перед Комиссией, и содержание данного документа, можно сделать нетипичный для отечественной историографии вывод о высокой продуктивности про-цесса систематизации права в царствование императора.

This book analyses imagined histories that appeared in the late eighteenth and early nineteenth century around the monuments of archaeology and architecture, as well as the stories told by historical sources on the Crimea. The narratives under analysis, which current research would define as inauthentic or even phantastic, possess one important feature of working with emotions, and therefore enjoyed confidence from the Crimean travellers and visitant travellers. The latter often filled the stories with vivid details; later on, persons of letters and painters used the said plots as sources of inspirations for their original prose, poetry, and drawings. In their own turn, Crimean Tatars and Karaites apprehended the travellers’ tales as a part of their own history. The migrants to the Crimea, the Greeks of the Aegean or the people from the mainland provinces of Russia, searched for support in Orthodox faith, and therefore interpreted some of the local monuments as the holy relics related to the deeds of the early Christians. In result, the “Crimean legends” characterise the complete intellectual interaction of the persons representing various peoples, epochs, and cultures, uncover the features of mentality of the persons of the past, and also show a very specific instance of the integration of the Crimea into Russia.

Ivan Dmitriev's Unknown Poem and the Founding of St. Michael's Castle in St. Petersburg in 1797:

The article contains a publication of Ivan Dmitriev's unknown poem "on the Founding of Church in the Summer Palace of His Imperial Majesty": "While the Monarch by his sovereign hand instead of (as if) a thunder / Founds the church for the glory of the Holy Trinity; / The king of kings bless this feat from heaven! / Send to the founder Solomon's antiquity (wisdom) as well / For glorification of the Russian throne / And people's happiness". (Its handwriting was revealed in the Library of the Russian Academy of Sciences.) This short poem is devoted to the founding of St. Michael's Castle by Paul I on February 26, 1797 on the site of Empress Elizabeth's Summer Palace. The accent, which Dmitriev made in the title on the founding of a church by the monarch (and not a palace with a church inside), corresponds with the tale, which was formed at St. Petersburg during November of 1796 and described the apparition of archangel Michael in that Summer Palace with the demand to build a church on this site and dedicate it to him. The monarch, according to the poem, founds this church "by his sovereign hand instead of a thunder". This expression can be understood as a contrasting of this emperor's sacred act with his military image. However, another interpretation of these words is possible as well - they can be understood as an indication that the monarch's "sovereign hand" founds a church as if a thunder. Indeed, in the hagiographic tale about the apparitions of archangel Michael on mount Gargano (especially - in its version, which was included in St. Demetrius of Rostov's Monthly Readings ("Chetii-Minei")) a thunder, which accompanied the shaking of mount Gargano, preceded the finding by the local residents the church in the cave on its top, which was made by archangel Michael. The revealed poem, inspite of its brevity, makes possible to assume that it reflects some unknown features of the perception of St. Michael's Castle  by the contemporaries of its founding and construction.

On the Religious Perception of a Thunderstorm and the Attitude to a Lightning Rod in Russia in the Second Half of the 18th Century:

One document of 1799, which has relation to the construction activity of the Russian Imperial Court, reflects the refusal of Emperor Paul I to make a lightning rod on the spire of the church of St. Michael's Castle, which was under construction then at St. Petersburg. This decision looks very strange as far as during the late 18th century an installation of the lightning rods on the buildings became widespread. This article is an attempt to clarify the context, which determined such decision of Paul I. Invention of a lightning rod was connected with Benjamin Franklin's researches and in the second half of the 18th century it was directly associated with his republican ideas. It was reflected in the famous epigram, which was addressed to Franklin: "He snatched the lightning from heaven and the scepter from tyrants". It can be assumed that by the time of his accession Paul had the stable association between the invention of a lightning rod and the revolutionary ideas, which had been realized in France at that time already. This association could be actualized by the negative responses of some clergymen on this Franklin's invention: in the discussions about the lightning rods the religious counterarguments were used and they came back to understanding of a lightning as an instrument of God's providence. These ideas can be revealed as well at St. Petersburg in the second half of the 18th century: in one description of the Russian capital the fires, which were caused by a lightning in some churches, are characterized in such way. The understanding of a lightning as God's favour should have been much closer to Paul I than Franklin's rationalism. In European medieval narrations a lightning is associated with archangel Michael's image. His significance for St. Michael's Castle is well known: the decision of Paul I to build it was preceded by formation of the tale about the apparition of archangel Michael at that place. Another tale about the apparitions of archangel Michael on the mount Gargano could be considered as the evidence of construction and consecration of St. Michael's church by the archangel himself through the use of thunder and lightning. In the context of this tale a resistance to a lightning with the help of a lightning rod, apparently, should have been perceived by Paul I as a fighting against archangel Michael.

The Order of St. Anna on the Icon of St. Paul of Constantinople from the Home Church of the Naval Cadet Corps in St. Petersburg:

Formation of the cult of St. Paul of Constantinople (the Confessor) at St. Petersburg was connected with the ascension of Paul I on the day of this saint. In 1797 the house church of the Naval Cadet Corps was dedicated to this saint of the 4th century. According to the description of Fr. Capiton Belyavsky the icon of St. Paul of Constantinople in this church had a curious feature: on St. Paul's chest the order of St. Anna was depicted and according to the local tale it was depicted on demand of the emperor Paul I himself. Such unusual detail confirms by its extreme strangeness the indication of tale that it was Paul I who decided to "award" the icon of that saint. Special attitude of Paul I to the order of St. Anna is known. During his reign Paul I started to award the clergy with the imperial orders and already on the day of his coronation Paul I awarded by the order of St. Anna a few bishops. A lot of evidences points to the connection of orders (just as artifacts) with the sacral contexts in Russia during the 18th century. It is impossible to clarify in details the circumstances of appearance of the order of St. Anna on the icon in 1797. In general we should talk about some kind of connection of the sacral and gaming discourses during Paul’s reign. The iconography of St. Genevieve of Paris could be a source for Paul's idea to depict an order on an icon. St. Genevieve's life describes the handing of a coin with the image of cross to her by St. Germanus of Auxerre. This episode depicted on some images of that saint, one of them was in the church of St. Genevieve at Paris, which Paul visited in 1782.

"Behold, the Bridegroom Comes at Midnight..." (on Representations of the Sacral Texts in Synodal Russia):

Representation of the sacral texts by redirection of a quote from God to the Tsar was well known in eighteenth-century Russia. By public overcoming of the current sacral tradition - so to say, by "sacral blasphemy" - a contender for religious leadership demonstrated to society his (or her) charisma, he implemented some model of a potestary behavior, which confirmed that he possessed the power and, first of all, the sacral power (to put it simply, a leader should be able to make "blasphemy"). The recognition by society of such contender as a religious leader legalized his "sacral blasphemy". A bright example of such representation of a sacral text contains the description of meeting of Peter the Great by the bishop Theophan Prokopovich with exclamation of the troparion of Holy Week "Behold, the Bridegroom comes at midnight..." The monarch in this case, through his correlation with the Bridegroom of the troparion, was likened to Christ. Such correlation of this troparion with a monarch was known in post-Petrine Russia as well. The protoiereus Alexander Levshin used this text, when he described the arrival of Catherine II in the Assumption Cathedral of the Moscow Kremlin. Later this gospel and hymnographic image of the Bridegroom was associated with the emperor Nicholas I by St. Philaret (Drozdov). But in the late 1820s this troparion was sung by the students of the Moscow university, when they met professor in an auditorium before his lecture. Apparently we must talk about some "neutralization" of the transformation of traditional Russian understanding of sacrality (which progressed in the 18th century actively) during the 19th century.

КАНТЕМИР-ЭНЦИКЛОПЕДИСТ: к постановке вопроса * В описи библиотеки А. Кантемира, составленной после его смерти, 1 значится целый ряд книг справочно-энциклопедического характера, в частности, такие хорошо известные источники, как «Большой исторический словарь» Луи Морери, опубликованный впервые в 1674 году (№ 4. Dictionnaire historique de Moréri à Paris 1732, six t. in folio; № 5. Supplement au dictionnaire de Morery à Paris 1735, deux tom. in folio), а также «Исторический и критический словарь» Пьера Бейля, вышедший первым изданием в 1697 году (№ 6. Dictionnaire historique et critique par M. Bail ed. de Maizeaux à Amsterdam 1730, 4 tom.). Ссылки на словарь Морери («морериев лексикон») встречаются в сочинениях А. Кантемира довольно часто, причем он цитирует этот источник близко к тексту. Ср.: А. Кантемир Луи Морери «Сказывают стихотворцы, что Икар, которому отец его, Дедал, приделал крылья восковые, взлетел очень близко к солнцу; растопилися крылья, и он упал в море Егейское, которое потом Икарийское зваться стало» 2 .

Antin Losenko’s Vladmir and Rogneda (1770), presenting a scene from the history of Kyivan Rus’, has been discussed widely in the context of the origins of    Russian history painting and of the invention of the Pan-Russian national iconography in which the imagery of pre-Muscovite Russia served as the myth of origin. The painting was immediately successful because it complied with the requirements of the Imperial Academy of Art to glorify Vladimir while putting blame on “haughty” and treacherous Rogneda. The vexed issue of Rogneda’s rape by Vladimir, as well as that of the Ukrainian ethnicity of its maker, has hardly been considered so far. Borrowing from Walter Benjamin’s thesis on history as a  constellation of past and present, I aim to identify counter-discourses that emerge in the process of a close visual analysis of this image by the contemporary viewer at the time of the Russian invasion of Ukraine in the name of “the historical unity of Russians and Ukrainians”, but also at the time of the “me-too” movement against sexual violence.

[Document 2 of 2]

Frederic II., King of Prussia, was a staunch protector of the Masonic Fraternity and deeply interested in its early traditions. He appointed Dom Antoine Joseph Pernetty, a Hermetist and Alchemist, as his librarian, highlighting his sympathy for mystics. The Grand Lodge of Germany believed in a secret science within Masonry, tracing its origins to ancient societies like the Essenes and Knights Templar, and emphasizing the importance of self-knowledge and the connection between man and the world.

The African Bauherren, a Rosicrucian-influenced mystic society, claimed to receive teachings from Africa. Their system, with grades like “Master of Egyptian Secrets,” emphasized truth-seeking and knowledge sharing. The society’s beliefs, including metempsychosis, aligned with Carpocratian Gnosticism, necessitating secrecy due to potential persecution.

Ткаченко В. В. Герои Смутного времени в русской исторической памяти XVIII – начала XIX вв // Города и люди старой России. К юбилею профессора Н.В. Козловой. М., 2023. С. 155–165

В статье рассматривается процесс формирования «пантеона» героев Смуты в русской исторической памяти XVIII в., финальной точкой которого представляется установление памятника Минину и Пожарскому в Москве (1818 г.). Состав этого героического ряда не был устойчив и варьировался в разных источниках. В церковной книжности Смута представлялась Божьей карой за убийство царевича Димитрия, спасение Москвы – чудом Богородицы, а имена русских воевод не упоминались. Наиболее ярким героем фольклора был М.В. Скопин-Шуйский. Развитие культа Д.М. Пожарского и К. Минина в исторических сочинениях, литературе и искусстве происходило одновременно с постепенным забвением заслуг князя Д.Т. Трубецкого. Скудность научных исследований о событиях Смутного времени в указанный период сочеталась с высоким интересом к этим сюжетам в художественном творчестве, в результате чего представления о них выстраивались в соответствии с идеалами классицизма и зачастую были оторваны от исторической действительности.

The article considers the history of a household (a dvor) located on Vasilyevsky Island in Saint Petersburg and covers the period from 1717 to 1732. The study is focused on the process of the household’s change of owners. This method allows the author to throw new light on the political situation of 18th century Russia.Статья посвящена истории двора, расположенного на Васильевском острове Санкт-Петербурга, и охватывает период с 1717 по 1732 гг. В фокусе исследования обстоятельства перехода двора от одного владельца к другому. Подобный подход позволяет автору пролить новый свет на политическую жизнь России XVIII в

Sumarokov's «Monstrous» Variants: Remarks on the History of Reading, Education and Translation in Eighteenth-Century Russia. Sumarokov's translation practice, throughout his career, reveals a tendency towards "monstrous" solutions -contrary to the tradition of "common sense" translation -аn inclination to unexpected readings, fragmenting the text to the point of absurdity and appropriating it to the reader. This attitude towards translation can be explained by the orientation of St. Petersburg elites of the 1730s (as in the Noble Cadets Corps, where Sumarokov studied), towards Prussian educational models, including the linguistic school of the Halle pietist Johann Joachim Lange. The pinnacle of training in this school was a meticulous philological meditation on the biblical text that provided mystical insight. The significance of these textual practices for St. Petersburg culture of the mid-18th century is confirmed by the fact that the debate over Trediakovsky's translation of Lange's School Conversations in the late 1740s played a crucial role in crystallizing the aesthetic and authorial strategies of key St. Petersburg poets.

This article examines the literary context of the Compiled Edition of the History of the Grand Prince of Moscow by Andrey Kurbsky, preserved in several collections associated with the names of scribes of the patriarchal circle of the late seventeenth century. The intentions of Evfimy Chudovsky, the creator of the edition, and the reading interest of other scribes are presented in the context of the relationship between priesthood and tsardom. The Compiled Edition was combined in collections with texts devoted to relevant ecclesiastical and canonical issues or representing historical examples demonstrating the negative consequences of rulers’ disregard for divine laws and church decrees. The article provides arguments in favour of the fact that the creation of the Compiled Edition was a reaction to the divorce proceedings of Tsar Peter I and is directly associated with Patriarch Adrian. However, the reading and rewriting of this and other texts of the patriarchal circle that were perceived as a unity (on beard shaving, infidels, the Church’s immunity from secular authorities, etc.) was not so much a symbolic political gesture but a reflection of the more complex ideas of this reading community. The article provides a detailed description of the composition of the Voumlenie manuscript collection from the early eighteenth century, which belonged to Metropolitan Tikhon (Voinov); also, the author identifies the copies that served as prototypes of individual texts that make up this collection. A study of the biography of Metropolitan Tikhon demonstrated that in the 1690s, he was the closest person to Patriarch Adrian and a reader of many works, primarily associated with Evfimy Chudovsky. The composition of Metropolitan Tikhon’s collection reflected the diversity of doctrinal and didactic plans and religious and historical ideas of his associates, which were rapidly losing their relevance in the period between patriarchates.

Исследуется литературное окружение Компилятивной редакции «Истории о делах великого князя московского» Андрея Курбского, сохранившейся в сборниках, связанных с именами книжников патриаршего круга конца XVII в. Намерения создателя редакции Евфимия Чудовского и читательский интерес других книжников представлены в контексте отношений священства и царства. Компилятивная редакция объединялась в сборниках с текстами, посвященными актуальным церковно-каноническим вопросам времени или демонстрирующими исторические примеры негативных последствий пренебрежения правителей «Божественными» законами и церковными постановлениями. Приведены аргументы в пользу того, что создание Компилятивной редакции было реакцией на бракоразводный процесс царя Петра I и связано непосредственно с патриархом Адрианом. Чтение и переписывание этого и других текстов патриаршего круга (о брадобритии, иноверцах, неподсудности церкви светским властям и т. д.) не столько представляли собой символический политический жест, сколько отражали более сложные представления этого читательского сообщества. Подробно описан состав рукописного сборника «Воумление» начала XVIII в., принадлежавшего митрополиту Тихону (Воинову), выявлены списки, послужившие протографами отдельных текстов, составляющих этот сборник. Изучение биографии митрополита Тихона продемонстрировало, что в 1690‑е гг. он был ближайшим к патриарху Адриану человеком и читателем множества сочинений, связанных с Евфимием Чудовским. Состав сборника митрополита Тихона отразил многообразие доктринально-просветительских замыслов и религиозно-исторических идей его единомышленников, стремительно терявших свою актуальность в период между патриаршествами.

diffusion de l'alchimie & le milieu des Apothicaires Ecossais et Français de la Rochelle au xvii ème siècle. Jesse le Botain-CERF. Fig 1 : frontispice du Mutus liber : parut en 1677 à la Rochelle.-Il apparait dans la biographie d'Alexander Seton , Irst Earl of Dunfermline , Ecosse xvii-ème siècle , aussi connu sous le pseudonyme du Cosmopolite (Traité du mercure , du soufre et du sel…etc) qu'il fut en lien avec les médecins français huguenots qui émigrèrent en Ecosse et en Angleterre suite aux persécutions des Guerres de Religions et au massacre de la St Barthélemy en France. Nous avons vu que celui-ci, à travers l'analyse de ses peintures de la Pinkie house à Musselburg (que j'ai produite sur ce même site), montrait un vif intérêt pour la science de l'analyse des urines qui constituait à son époque un véritable diagnostic médical. J'en veut pour preuve les traitements qui serons dispensés par Gédéon de LAUNE , apothicaire français émigré en Angleterre à la cour de la reine Anne de Danemark (l'épouse du roi James Ier) qui sera à l'origine de la fondation de la Société des Apothicaires Ecossais(basée à Londres) sans distinction au départ en Ecosse, puisque la loi regroupait les apothicaires avec l'ordre des chirurgiens en Ecosse et que c'est grâce à Gédéon Delaune que l'ordre prit son hégémonie en une corporation distincte en 1617.

diffusion de l'alchimie & le milieu des Apothicaires Ecossais et Français de la Rochelle au xvii ème siècle. Jesse le Botain-CERF. Fig 1 : frontispice du Mutus liber : parut en 1677 à la Rochelle.-Il apparait dans la biographie d'Alexander Seton , Irst Earl of Dunfermline , Ecosse xvii-ème siècle , aussi connu sous le pseudonyme du Cosmopolite (Traité du mercure , du soufre et du sel…etc) qu'il fut en lien avec les médecins français huguenots qui émigrèrent en Ecosse et en Angleterre suite aux persécutions des Guerres de Religions et au massacre de la St Barthélemy en France. Nous avons vu que celui-ci, à travers l'analyse de ses peintures de la Pinkie house à Musselburg (que j'ai produite sur ce même site), montrait un vif intérêt pour la science de l'analyse des urines qui constituait à son époque un véritable diagnostic médical. J'en veut pour preuve les traitements qui serons dispensés par Gédéon de LAUNE , apothicaire français émigré en Angleterre à la cour de la reine Anne de Danemark (l'épouse du roi James Ier) qui sera à l'origine de la fondation de la Société des Apothicaires Ecossais(basée à Londres) sans distinction au départ en Ecosse, puisque la loi regroupait les apothicaires avec l'ordre des chirurgiens en Ecosse et que c'est grâce à Gédéon Delaune que l'ordre prit son hégémonie en une corporation distincte en 1617.

Для Гетьманщини XVIII століття було переломним, бо тогочасні події різко змінили подальшу долю українського народу, його політичний, соціальноекономічний, культур ний та духовний розвиток. Це був період остаточної втрати автономії. Ці трагічні події відбувалися на тлі формування нової української еліти Гетьманщини. У зв'язку з цим Ро сійська імперія прагнула підпорядкувати не лише політичне та соціальноекономічне жит тя, але й приватне, особисте життя козацької старшини -тогочасної еліти суспільства, уніфікувавши його відповідно до великоросійських зразків. Одним із актуальних напрямків досліджень вітчизняної історичної науки є соціальна історія, зокрема повсякденність, тобто вивчення неофіційного, приватного, побутового життя людей різних історичних епох. У зв'язку з цим актуальності набувають питання суспільних норм, світоглядних орієнтирів, буденної поведінки козацької еліти Гетьман щини. У працях деяких науковців певні акспекти окресленої теми знайшли висвітлення. Се ред авторів варто назвати праці відомих дослідників: українського -О. Левицького й польського -Й Ролле 1 . У їхніх студіях ідеться про сімейних побут у XVI-XVIII ст. в Ліво бережній та Правобережній Україні, а також про конфлікти в українському соціумі, ви кликані різними причинами. Серед сучасних істориків слід зазначити глибокі й ґрунтовні дослідження Л.

The article examines a history of the sermon of Metropolitan of Ryazan and Murom Stefan Yavorsky Trost’, vetrom koleblema (“A reed shaken with the wind”), delivered on November 12, 1708 before the anathematization of Hetman I. S. Mazepa. The text of the sermon is published for the first time based on the author’s autograph from the collection of manuscripts of the Synod of the Russian State Historical Archive in the Appendix. A comparison of the original text with the publication of a later copy, undertaken in the “Proceedings of the Kyiv Theological Academy” in 1865, demonstrated that the editor of the sermon made significant changes to Yavorsky’s intention, which were reflected in the subsequent existence of the text. The study proved that the editor of the text was a church leader and court panegyrist Gavriil Buzhinskiy, who, when correcting the text, used commonplaces characteristic of his works (in particular, a comparison of the traitors of the Peter the Great era and the son of Tsar David Absalom). Among the goals of the editing was to bring the text into conformity with Peter’s unrealized plan for a collection of sermons dedicated to the events of the Northern War. The article substantiates the hypothesis that the text edited by Buzhinskiy was at the disposal of the author of the poems “on behalf of all Russia”, which, based on textual overlaps, are usually attributed to Stefan Yavorsky.

В статье исследуется история проповеди митрополита Рязанского и Муромского Стефана Яворского «Трость, вѣтром колѣблема…», произнесенной 12 ноября 1708 г. перед анафематствованием гетмана И. С. Мазепы. Текст проповеди впервые публикуется по авторскому автографу из коллекции рукописей Синода РГИА в Приложении. Сравнение оригинального текста с публикацией по позднему списку, размещенной в «Трудах Киевской духовной академии» в 1865 г., продемонстрировало, что редактор проповеди внес в замысел Яворского существенные изменения, нашедшие отражение и в дальнейшем бытовании текста. Доказано, что редактором текста был церковный деятель и придворный панегирист Гавриил Бужинский, использовавший при исправлении текста общие места, характерные для его сочинений (в частности, сравнение изменников петровской эпохи и сына царя Давида Авессалома). Среди целей редактирования было приведение текста в соответствие с неосуществленным петровским замыслом сборника проповедей, посвященных событиям Северной войны. Также обоснована гипотеза, что отредактированный Бужинским текст был в распоряжении автора стихов «от лица всея России», на основании текстуальных перекличек, обычно приписываемых Стефану Яворскому.

This article examines the interpretation of the theme of the manifestation of female individuality in mid-eighteenth-century Russia on the basis of the correspondence (1762-1774) between Valentin Jamerai-Duval, a French philosopher and autodidact in the Austrian service, and Anastasia Sokolova, a lady-in-waiting to Empress Catherine II, married to De Ribas. At the beginning of the correspondence, Jamerai-Duval's interest in Russia, like that of many Europeans, is based on inaccurate book sources and common stereotypes. Their conceptual motifs are "barbarism", ignorance and violence, both in the family and in society. The dialogue between the two correspondents gradually overcomes these stereotypes. They discuss a wide range of issues related to the expression of

Редактор серии И. Жданова УДК 342.71(091)(47+57)"175" ББК 67.400.31-1(2)54 М78 Марасинова, Е. «Закон» и «гражданин» в России второй половины XVIII века: Очерки истории общественного сознания / Елена Марасинова -М.: Новое литературное обозрение, 2017. -??? с. (Серия HISTORIA ROSSICA) ISBN 978-5-4448-0696-8 В книге рассматриваются правовые представления российского общества в годы правления Екатерины Великой. Анализируя сложное переплетение самодержавной традиции и европейского просвещения, автор раскрывает смысл понятий, присутствовавших в языке второй половины XVIII века. Это позволяет проследить развитие институтов подданства и гражданства в России. Исследование основано на широком круге источников -законодательных актах, публицистике, дневниках, переписке, мемуарах, прошениях и художественной литературе. Елена Марасинова -ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН.

Статья посвящена истории формирования категории неизменяемых прилагательных в русском языке. Вопреки устоявшимся в специальной литературе представлениям начальной точкой этого процесса следует считать Петровскую эпоху – период активной переводческой деятельности. Специальные исследования материала этого начального этапа отсутствуют, поскольку традиционно первые примеры неизменяемых прилагательных относят к концу XVIII века. Некоторое представление о функционировании этих форм в течение всего века дают материалы «Словаря русского языка XVIII века», хотя в словаре интересующие нас формы описаны фрагментарно и не вполне последовательно. По наблюдениям автора, в течение первой половины XVIII века происходит заимствование из европейских языков целого ряда терминосистем и их частей, в которых существенную роль играют несклоняемые атрибутивы; они употребляются в сочинениях по математике, военному делу (фортификации) и кораблестроения. В исследовании предложена попытка систематизации материала неизменяемых форм и общая оценка их вклада в процесс становления новой морфологической категории в языке. Отличительной чертой этого этапа можно считать нежизнеспособность большей части встречающихся в текстах неизменяемых форм, вышедших из употребления к середине XVIII века, когда начался процесс нормализации языка с позиций языкового пуризма.

УДК 94(47).042/.05(082) ББК 63.3(2)4я43+63.3(2)51я43 И90 Утверждено к печати Ученым советом ИРИ РАН (заседание УС ИРИ РАН 06.02.2025) Рецензенты д.и.н., профессор В.Н. Захаров (г. Москва), д.и.н., профессор Д.А. Редин (г. Екатеринбург) Ответственный редактор к.и.н. А.В. Малов Историк и гражданин : сборник научных работ по истории России поздне го Средневековья и Нового времени к 85-летию В. А. Артамонова / отв. ред. А. В. Малов. -М.: Фонд «Русские Витязи», -2025. -390 с" 8 л. цв. ил. -18ВИ 978-5-6051954-7-4 I. Малов, А. В., ред. Книга представляет собой сборник 28 научных работ по русской истории, никогда ранее не публиковавшихся и охватывающих хронологический период от правления первого «государя всеа Русии» Ивана III Великого (1462-1505) до Отечественной войны 1812 г. Всего 34 ученых-исследователя из ряда акаде мических институтов, вузов и музеев посвятили этот сборник своему коллеге по цеху Владимиру Алексеевичу Артамонову, приурочив свои труды к 85-ле тию юбиляра. На трудах В.А. Артамонова, посвященных эпохе Петра Великого , выросло не одно поколение современных историков, в том числе и авторов сборника, которые тем самым отдают дань уважения вкладу юбиляра в изучение истории Петровской эпохи. Поэтому и большая часть вошедших в сборник статей посвящена истории петровской России, периодам правления его отца царя Алексея Михайловича, старших брата и сестры, а также ближай ших потомков первого российского императора. Вошедшие в сборник исследо вания охватывают т. н. письменный период истории нашей страны и, базируясь в большинстве своем на массовых документальных источниках, вводят в на учный оборот новые, не публиковавшиеся ранее документы и факты. Статьи сборника существенно расширяют наши знания о русской истории, а некоторые представляют собой настоящие небольшие научные открытия.

К середине XVIII века русский двор усвоил модель французского придворного и, шире, светского мира. Еще в начале XVIII в. слово madame заимствуется в качестве титула в форме мадама (1705), мадам (1708) и мадаме (1728). Расширяя свое функционирование на протяжении XVIII–XIX вв., заимствованное существительное мадам использовалось как в статусных, так и в нестатусных значениях.
Маркируя разные социальные роли, оно отражало и собственно русские реалии (гувернантка, компаньонка-иностранка, модистка, коммерсантка), но, в отличие от французского языка, не развило никаких специфических коннотаций. Однако в современном языке слово мадам может использоваться в маркированных иронических контекстах, особенно в сочетании с именем собственным. Истоки этих употреблений восходят, по всей видимости, к 20-м годам XX в., в частности, к знаменитому роману И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев». Особые коннотации слова мадам в современном русском языке объясняются двойственностью его восприятия: с одной стороны, привычностью слова для русского уха, а с другой стороны, его очевидной для всех соотнесенностью с чужим социальным словарем.

Настоящая монография – единственный на сегодняшний день
труд, целиком посвящённый жизни и творчеству выдающегося
петербургского архитектора, Альфреда Александровича Парланда (1842–1919). Его имя, к сожалению, мало известно широкой
публике, несмотря на то, что он является автором архитектурной
жемчужины Санкт-Петербурга – храма Воскресения Христова на
канале Грибоедова (Екатерининском канале), который неизменно привлекает внимание как жителей города, так и его гостей.
Личный архив Парланда после его смерти в 1919 году был утрачен. Не сохранились чертежи многих архитектурных проектов.
Кроме того, он был человеком большой личной скромности и
не напечатал при жизни своих мемуаров, хотя общался с выдающимися людьми своего времени: его любимым учителем был
профессор архитектуры Давид Иванович Гримм, один из создателей «русского стиля» в архитектуре и составитель проекта
Великокняжеской усыпальницы в Петропавловской крепости, а
его лучшим другом – известный художник Василий Васильевич
Верещагин. Альфред Александрович имел аудиенции с императором Александром III, Николай II лично присутствовал при
торжественном освящении храма-памятника. Шедевр Парланда
настолько полюбился петербуржцам, что вскоре ему дали новое
название, которое вытеснило старое и повсеместно используется
в речи и по сей день – «Спас на крови». Такую народную любовь и
второе наименование обрёл лишь ещё один памятник церковного
зодчества, собор Покрова пресвятой Богородицы в Москве, более
известный как храм Василия Блаженного.
Настоящая книга основана на документах Российского государственного исторического архива, Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга; на периодике второй половины XIX – начала XX вв., хранящейся в Российской Национальной библиотеке, и зарубежных источниках (английских газетах XIX века, архивах Штутгартского Университета). Благодаря архивной работе исследователю удалось не только подробно осветить биографию архитектора, но и, главное, доказать
его авторство многих зданий, возведённых в разных губерниях
Российской империи. До этого времени Парланд был известен
общественности как создатель одного памятника. Безусловно,
если бы за свою жизнь Альфред Александрович построил толь-
ко «Спас на крови», он и тогда был бы достоин книги. Но выяснилось, что он разработал десятки замечательных проектов,
и не только церковных: от жилого дома в Санкт-Петербурге и
частного замка в Нижегородской губернии (ныне находится на
территории республики Марий Эл) до здания театра, училища и
биржи в Рыбинске. Всё это свидетельствует о том, что Парланд
был разносторонним архитектором. Правда, некоторые его проекты остались на бумаге из-за нехватки денег у заказчиков на
их воплощение. Возведение больших зданий всегда сопряжено с
денежными вопросами. И при рассмотрении каждой постройки по
проекту петербургского архитектора автор монографии отдельное
внимание уделяет их финансированию, так как от него зависит
выбор материалов, сроки исполнения работ и прочее. После того,
как император Александр III доверил Альфреду Парланду строительство важного столичного храма-памятника, к нему стали обращаться заказчики из губерний Российской империи с просьбой
о строительстве культовых зданий. Поэтому Парланд стал преимущественно автором проектов церковных сооружений. Многие сохранились до наших дней и, выделяясь оригинальным решением и
изящными формами, включены в местные путеводители. Правда,
с неизменной фразой – «Архитектор не известен». Эта книга исправляет эту несправедливость и возвращает имя Альфреда Александровича Парланда в отечественное искусствоведение.
Также в книге устраняются и неточности в вопросах происхождения и образовании Парланда. В немногочисленной литературе
он описывается исключительно как потомок обрусевшего англичанина, получивший классическое образование в Императорской Академии художеств. Это не совсем верно. Автором установлено, что Альфред Александрович, сын англичанина, наполовину был и немцем: его мать Мария Каролина Хельман – лютеранка, немка, не говорившая по-русски.
На основе архивной записи Университета города Штутгарт в
книге доказывается, что Парланд до Петербургской Академии
художеств учился в этом передовом техническом образователь-
ном учреждении Европы. Новейшие знания, полученные им в
Штутгарте, и знакомство с европейскими технологиями помогли
ему в создании огромного по массе и размерам петербургско-
го храма-памятника, вырастающего прямо из гранитной стены
набережной канала, вопреки грунтовым водам. Именно инженерным знаниям Парланда петербуржцы обязаны сохранением
Екатерининского канала вблизи храма Воскресения Христова.
Многие архитекторы в своих проектах предполагали русло за-
сыпать, так как не могли выполнить важное условие заказчика:
поставить церковь так, чтобы камни мостовой, обагрённые кровью императора, были включены в её пространство.
Особое место в книге уделяется преподавательской работе
Парланда, ведь он являлся не только архитектором-практиком, но
и прекрасным лектором. Альфред Александрович, не имея своих
детей (оставался холост), самоотверженно отдался труду педагога, считая это важным делом. Он видел в молодом поколении
будущее и надежды России, и учил студентов до последних лет
жизни: сначала он читал лекции по архитектуре в альма-матер,
Императорской Академии художеств, затем в Императорском Московском археологическом институте. При этом, находясь уже в
преклонном возрасте (так, в 1912 году ему было семьдесят лет),
профессор архитектуры раз в неделю садился в поезд и совершал
путешествие до Москвы и обратно для того, чтобы передавать
свой опыт молодёжи. Парланд делал это не ради материальной
выгоды, он получал жалованье по другому ведомству и имел хорошую пенсию. Преподавание было его призванием, Альфред
Александрович искренне считал, что, передавая накопленные
знания студентам, вносит свою лепту в процветание России.
Многогранная личность Парланда проявилась и в том, что,
являясь ещё и блистательным мастером акварели, он долгое
время был преподавателем акварельной живописи Централь-
ном Училище технического рисования барона Штиглица в Санкт-
Петербурге. Парланд опубликовал несколько научных трудов,
самый известный из них – изданная в 1909 году фундаментальная работа «Храмы Древней Греции». Уникальное исследование
с большим количеством таблиц и литографий стало не только
основным учебным материалом для студентов специальных факультетов начала XX века, но и послужило базой для создания
современных учебников по архитектуре древней Греции, которыми пользуются в высших профильных учебных заведениях и
в наши дни.
В книге рассматривается и общественная деятельность Парланда. Альфред Александрович состоял действительным членом
ряда организаций, от благотворительных до профессиональных.
Как профессор архитектуры и признанный специалист входил в
состав различных архитектурных комиссий, разбирая спорные
проекты. Владея в совершенстве несколькими языками, он много
путешествовал, и привозил из поездок археологические раритеты, которые с удовольствием и, конечно, безвозмездно предоставлял для выставок в Санкт-Петербурге и Москве, знакомя широкую
публику с предметами искусства.
Таким образом, Парланд был одновременно не только талантливым архитектором (архитекторов было много: на 1883 год
действительными членами Санкт-Петербургского Общества
архитекторов состояли более двухсот тридцати человек), но и
преподавателем, мастером акварели, автором научных трудов
по архитектуре и искусству орнамента, общественным деятелем.
Альфред Александрович до конца жизни был очень деятельным
человеком, черпая энергию в общении. Любил свою работу и не
мог обходиться без неё: работал практически до последних своих
дней в качестве преподавателя и архитектора, осуществлявшего
технический надзор за главным детищем – храмом Воскресения
Христова. Получив в Санкт-Петербурге большую известность
после строительства этого памятника в самом центре столицы
Российской империи, он по-прежнему оставался скромным чело-
веком, не любившим большие собрания, шумные выступления.
Парланд хранил традиции семьи и посещал англиканскую
церковь в Санкт-Петербурге. Большую часть жизни прожил на
Васильевском острове (последний адрес: 1-я линия, дом 44). Умер
в 1919 году и похоронен на Смоленском лютеранском кладбище в Санкт-Петербурге, где были похоронены его дед, родители
и учитель Д. И. Гримм. Беззаветно любивший Россию, Альфред
Александрович являл собой пример русского англичанина, со-
вместившего в себе несколько культур.
Все эти сведения обобщены в настоящем исследовании, впервые создающем всеобъемлющий образ А. А. Парланда – выдающегося зодчего, человека энциклопедически образованного,
теоретика и историка архитектуры, педагога, общественного и
государственного деятеля, личности гармоничной и яркой.

Since the tenth century, the main religious force in Russia has been Orthodox Christianity. This branch of the Christian Church developed differently from its Western counterpart, Latin Christianity, after the geopolitical paths of the Western and Eastern Roman Empires diverged following the Migration Period in Late Antiquity. The different developments in the Christian East and West also led to distinct path dependencies, which informed the conceptualisation of the boundaries between the religious and the secular spheres. This working paper probes these differences, via an analysis of two important texts from early modern Russia: Feofan Prokopovich’s 1718 Palm Sunday sermon about “The Dignity and Power of the Sovereign,” and his 1721 “Spiritual Regulation.”

Based on a large number of archival documents newly introduced into academic discourse, this article describes the attempt the Austrian sculptural master Johann Anton Zwenhoff (also spelt as Zwenckhoff or Zwenkhoff) undertook to create a sculpture of the Empress Anna Ioannovna. It also examines in detail the process of purchasing and delivering two large blocks of marble to Saint Petersburg for this purpose.

Aim. To analyze the process of evolution of the military-democratic system of Little Russia in the context of international relations and Russian politics for two centuries. Methodology. By employing the methods of historical and genetic research combined with content analysis, the author reveals the internal dynamics of the transition of Little Russia from stateless, semi-anarchic forms of social life to integration into the administrative system of the Russian Empire. Results. It is proved that the concept of "Ukraine", in terms of the state-formation, is a completely artificial construct that has no basis in the very past to which the modern Ukrainian ideologists so diligently appeal. Research implications. The author comes to the conclusion that the appeal to the history of Little Russia as to the civilizational forerunner of the modern Kiev regime can be justified only in case of illustrating the continuity between the Ukrainian anarchy of the XVII century and its modern modifications.

The article covers the issue of borrowings in the Latin text of M. V. Lomonosov’s Panegyricus Elisabetae. Since M. V. Lomonosov received an excellent education at the Slavic Greek Latin Academy, where he became acquainted with the works of great ancient authors, he could consciously or unconsciously imitate them when writing texts in Latin. As for the Panegyricus, Cicero and Pliny the Younger have long been recognized as sources of some ideas for M. V. Lomonosov; the present article also supplements this thesis with some lexical parallels. Against this background, the borrowings from Ovid’s Heroides, which are poetic epistles of mythological heroines in love, rather than a rhetorical work, are particularly interesting. As sources for the Latin version of M. V. Lomonosov’s Panegyricus we can single out two episodes (Ov. Her. 6, 11; 7, 69–70), which illustrate well-known and memorable mythological images: Jason sowing dragon teeth in order to obtain a golden fleece, and Dido mourning her separation from Aeneas and dying by her own hand. Notably, Ovid in Her. 6, 11 uses the verb adolesco, when M. V. Lomonosov translates the Russian text of the Panegyricus using the verb adoleo. Although in the case of the Panegyricus the genre of the Heroides makes this work less suitable for imitation than Cicero’s speeches and Pliny’s Panegyric of Trajan, the borrowed images look appropriate in M. V. Lomonosov’s text, especially since they are the result of M. V. Lomonosov’s long-standing interest in the Heroides. M. V. Lomonosov acquired an edition of Ovid’s works while still studying in Marburg, and translated some fragments of the Heroides for the Brief Guide to Eloquence, published a year before he wrote the Panegyricus.

Аннотация. Статья имеет целью на основании анализа изданий «Российской грамматики» 1757 и 1765 г. рассмотреть орфографическую программу М. В. Ломоносова и конкретные правила правописания, изложенные в грамматическом сочинении. Важная задача статьи-проследить влияние ломоносовских правил на орфографическую практику XVIII-XIX столетий и труды последователей великого ученого. В результате исследования установлено, насколько велико значение трудов Ломоносова для формирования орфографических норм русского литературного языка. Не все правила, предписанные в грамматике, были поддержаны узусом и выдержали испытание временем (например, включение приставки с-в правило о префиксах на з-). Однако главной заслугой ученого стало то, что им были заложены основы норм правописания русского литературного языка: впервые сформулированы главные принципы орфографии, установлено твердое правило правописания корней «по произвождению», выдвинуто требование единообразной передачи приставок и суффиксов, регламентирована орфография русских окончаний, в отличие от церковнославянских. Нормы, определенные в «Российской грамматике», легли в основу всех позднейших сводов правил русского правописания и не теряют актуальности в настоящее время. Ключевые слова: М. В. Ломоносов, русская орфография XVIII в., правила правописания, узус и кодификация русского письма, орфографическая норма, азбука, орфограмма

У Д К 9 4 (47 ) Б Б К 6 3 . 3 (2) А 31 Административные реформы Петра I. Проектирование, западноевропейское влияние и сохранение особого пути / Под научной редакцией Е. В. Анисимова, А. А. Белых и Д. Е. Раскова. -Москва : Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2024. -616 с. -ISBN 978-5-85006-573-7 Книга посвящена исследованию административных реформ Петра I. Ее основная задача -расширить понимание характера выбора, адаптации и переработки западноевропейских образцов, которые легли в основу Генерального регламента и Табели о рангах. Под одну обложку собраны три типа источников: архивные документы петровского времени, преимущественно из РГАДА, переводы и переиздания наиболее ценных работ, в которых обсуждаются малоизвестные аспекты подготовки новых учреждений, и, наконец, современные исследования. Три центральных сюжета определили содержание сборника -это проектирование (прожектерство), обсуждение влияния западноевропейских образцов в процессе формирования новой административной системы и сохранение преемственности самодержавия и других институтов. Одно из центральных мест в предлагаемом сборнике отводится фигуре Генриха фон Фика (1678-1750) и его деятельности по сбору документов в Швеции. В аспекте истории идей петровские преобразования сопоставляются с учением и практикой хорошо управляемого государства раннего Нового временикамеральными и полицейскими науками северной Европы. Сборник адресован историкам, юристам, экономистам, а также всем, кто интересуется историей петровских преобразований.

Complotti, intrighi e trame oscure nella rete di monsignor Umberto Benigni (1918-1934) at http://ereticopedia.wikidot.com/pepe-valbousquet Complotti, intrighi e trame oscure nella rete di monsignor Umberto Benigni (1918-1934) A proposito di Nina Valbousquet, Catholique et antisémite. Le réseau de Mgr. Benigni (1918-1934), CNRS Editions, Paris 2020 di Armando Pepe «Catholique et antisémite. Le réseau de Mgr Benigni, 1918-1934» ha per titolo il recente libro di Nina Valbousquet, attualmente «professeure agrégée d'histoire et membre de l'École française de Rome». È un libro incentrato prevalentemente sull'attivismo profuso da monsignor Umberto Benigni nel contrasto ideologico in opposizione alle presunte mire della rete ebraica internazionale. Non si prendono volutamente in considerazione anche gli altri aspetti, che pure furono non secondari in una personalità tanto complessa quanto degna di essere più attentamente studiata. Monsignor Benigni, perugino di nascita, svolse sostanzialmente la propria vita a Roma, studiando e insegnando nel Seminario Romano maggiore storia della Chiesa, essendo un tenace e pugnace giornalista, un integralista cattolico, impegnato in una lotta pervicace contro i complotti che-secondo lui-minacciavano la cristianità. Fu capace di intessere una rete mondiale, prendendo notizie ovunque e le più disparate, per fronteggiare gli occulti nemici. La posizione ideologica di monsignor Benigni sugli ebrei non fu affatto di sostegno ai tragici avvenimenti occorsi durante la Seconda guerra mondiale, anzi nei propri scritti (come in "Storia sociale della Chiesa") furono più volte deplorati come barbarici i vari pogrom antiebraici del passato. Infine, il suo "antisemitismo" (rectius: antigiudaismo) non poggiò tanto o solo sulla questione finanziaria ma su di una questione religiosa. Il ruolo politico-economico del giudaismo fu, per lui, solo una conseguenza di quello religioso e anticristiano. Tuttavia, la visione di monsignor Benigni non fu mai unidirezionale, bensì pluridirezionale, data la vastità degli interessi. I suoi bersagli principali furono non solo gli ebrei, ma anche i gesuiti, i cattolici progressisti, i maghi e gli eterodossi in genere. Presenza troppo ingombrante, non fu nelle grazie del Segretario di Stato, il cardinale Gasparri, e nemmeno del papa Pio XI. Un cospicuo fondo di carte, che appartennero a monsignor Benigni, si trova presso l'Archivio Storico del Ministero degli Affari Esteri (ASMAE) e rappresenta una fonte ampia e rilevante degli umori respirati e delle notizie ventilate intorno ai molteplici luoghi e/o personaggi accuratamente osservati. Nomi e cognomi di 06/02/25, 19:39 ERETICOPEDIA: Complotti, intrighi e trame oscure nella rete di monsignor Umberto Benigni (1918-1934) https://www.ereticopedia.org/printer-friendly//pepe-valbousquet 1/10

This article discusses the history of formation of Soviet Byzantine Studies. The focus is the relations between two researchers, Academician Evgeny A. Kosminsky, the head of the Group for the Byzantine History Studies created in the Institute of History of the Academy of Sciences of the USSR in 1943 (from 1955 it was named the Sector of Byzantine History), and his disciple Zinaida V. Udal’tsova, the would-be head of Soviet Byzantinology. The article includes the publication of letters from Kosminsky to Udal’tsova, now conserved in the Archive of the Russian Academy of Sciences. The letters written in 1942–1943 confirm that Kosminsky agreed to become Udal’tsova’s academic advisor as she was working on the dissertation on the Byzantine history. The same letters enlighten the scholars’ academic and pedagogical works undertaken in the evacuation during the Great Patriotic War. In a letter, Kosminsky explained the reasons why he refused to participate in the formation of the Group for the English History Studies in the Institute of History and informed that he decided to head the restored annual of Byzantine studies Vizantiiskii Vremennik. In the fifth published letter the head of the Sector of Byzantine History discussed with Udal’tsova the preparation of articles on the Byzantine Studies for the Soviet Historical Encyclopaedia. The publication of the correspondence of two eminent Soviet scholars sheds light on the role of Kosminsky, specialized on the history of mediaeval England, on the shaping and development of Soviet Byzantology.

The article is devoted to the problems of the Russian architecture of the 1730s, the era of Empress Anna Ioannovna’s reign. That period has not attracted much attention of researchers until recently, the reasons being poor preservation of the monuments of the 1730s and the lack of notable achievements, especially compared with the magnificent architecture of the Elizabeth’s 20-yearlong reign. In recent historical research, both the years of Empress Anna Ioannovna’s rule in the history of Russia of the 18th century and the figure of the Empress herself have undergone a noticeable revision. Anna’s decade appears to have been a period of stabilization and consolidation of the country’s transformations that took place during Peter the Great’s time. Research into the architecture of that time show that it was under Empress Anna Ioannovna that Petersburg acquired the characteristics of a capital city and began to be considered an imperial residence. In the 1730s, the most significant buildings initiated by Peter the Great were completed: the building of the Twelve Collegia, the Kunstkamera, and the Peter and Paul Cathedral. The new construction of palaces and public buildings over that time, as well as the transfer of former palace buildings to a number of institutions, testified to the desire for a visual articulation of the ruling elite. The article attempts to re-examine the indifference towards the architectural achievements of the period under consideration and suggests taking a closer look at it. / Статья посвящена проблемам русской архитектуры 1730-х годов, эпохи правления императрицы Анны Иоанновны. Этот период до недавнего времени не привлекал внимание исследователей. Тому причиной, с одной стороны, была плохая сохранность памятников 1730-х годов, а с другой — отсутствие заметных достижений, особенно на фоне великолепной архитектуры елизаветинского двадцатилетия. В последние годы в исследованиях историков аннинские годы правления в истории России XVIII века, как и фигура самой императрицы, подверглись заметной ревизии. Аннинское десятилетие оказалось периодом стабилизации и закрепления преобразований страны, произошедших в петровское время. Изучение архитектуры этого времени показывает, что именно при императрице Анне Иоанновне Петербург обрел признаки столичного города и стал восприниматься как императорская резиденция. В1730-е годы были закончены самые значительные постройки, начатые Петром I: здание Двенадцати коллегий, Кунсткамера, Петропавловский собор. Новое строительство дворцов и общественных зданий, а также передача ряду институций бывших дворцовых построек, произошедшая в это время, свидетельствовали о стремлении к визуальной артикуляции правящей элиты. В статье предпринимается попытка пересмотра безразличного отношения к достижениям архитектуры этого периода и предлагается взглянуть на нее более внимательно.

The article presents a study of sacred dances in ancient culture. The origins of dance and their connection with the mysteries are considered. The approach to dance as a language born in the infancy of mankind and closely related to myth allows identifying the semantic units of dance which express the mythological foundations of the creation of the universe and the birth of order from chaos. The procedure of understanding mythological meanings is based on the identification of symmetry structures. The authors of the article analyse the forms of dance compositions as systems of non‐verbal semantic constructs and study the image of the Labyrinth in the choreographic ancient tradition as a symbol of mastering and accumulating experience with subsequent transformation and comprehension of a new development stage of the soul. / Статья посвящена исследованию сакральных танцев в античной культуре. Рассмотрены истоки танца и их связь с мистериями. Подход к танцу как к языку, рожденному на заре становления человечества и тесно связанному с мифом, позволяет выделить семантико‐смысловые единицы танца, в которых выражены мифологические основания сотворения универсума, рождение порядка из хаоса. Процедура понимания мифологических смыслов осуществляется на основании выделения структур симметрии. Анализируются формы танцевальных композиций как системы смысловых невербальных конструкций. Исследуется образ Лабиринта в хореографической античной традиции как символ освоения и накопления опыта с последующей трансформацией и осознанием новой ступени развития души.

Статья посвящена фрагменту истории поисков в области нормализации орфографии, которые происходили во Франции в XVII
– XVIII в., и рецепции некоторых европейских идей в работах русского филолога В. К. Тредиаковского. Во Франции на протяжении XVI в. авторы и типографы пользовались разными орфографическими системами, что позволило им выработать некоторые удачные приемы,
например, введение надстрочных знаков. Использования различных графических возможностей могло сопровождаться теоретической рефлексией. С одной стороны, предлагалось приблизить орфографию к произношению; так, например, Луи Мегре в трактате 1550 г. прямо предлагал писать в соответствии с фонетикой. Другие же авторы, например, типограф и лексикограф Робер Этьенн, настаивали
на максимальном соблюдении этимологического принципа, позволяющего сохранить, во-первых, связь с латинским языком и, во-вторых, связи внутри словообразовательного гнезда. Роль регламентирующей инстанции сыграла Французская
академия, которая на протяжении двух веков создавала основы современной орфографии. Французская академия с самого начала приняла решение соотносить орфографию с письменной традицией, ориентируясь на сформулированный Клодом Вожла принцип «bel usage», «прекрасное употребление», под которым понималось
следование лучшим образцам ораторов и авторов XVII в. Однако постепенно требование следовать традиции уступило место необходимости строить «системную» орфографию, основанную на правилах. Основные инновации в области орфографии были введены Французской академией в третьем издании словаря (1740 г).
Теории Луи Мегре и Клода Вожла оказали влияние на В. К. Тредиаковского. Им были восприняты идеи о преимуществах фонетического письма (Л. Мегре. Ж. Жирар), о роли «употребления» в языковых процессах (К. Вожла) и о важности «общего разума» для создания лингвистической теории.

The article focuses on one of the types of explications in Makariy Petrovich’s “Logic” — glossing a loanword term of any origin with the conjunction или. The investigation of four combinations shows that the second component of the pair is a lexeme with a Slavic rootwell known Russian speakers. The model of constructions only in rare cases correlates with the Latin-language sources: Institutiones philosophiae rationalis methodo Wolfii conscripta (1735) and Elementa philosophiae recentiorisusibus juventutis scholasticae accommodata (1747) by Fr. Chr. Baumeister. In his explanations Makariy Petrovich uses the vocabulary of Russian language, Polonisms and Polish lexical derivation model. The comparison with historical diсtionaries of the Russian language and texts of the 18th century and earlier from the National Corpus of the Russian Language identifies the first fixation of some words in the “Logic”.

Более двадцати лет Институт славяноведения РАН отмечает День славянской письменности и культуры традиционной научной конференцией. С 2014 г. она проходит в формате конференции молодых ученых. В 2022 г. участники из Мос квы, Санкт-Петербурга, Казани, Калининграда, Ростова-на-Дону, Смоленска, а так же Германии, Китая и Чехии продолжили эту традицию. Вновь обсуждался широкий круг проблем, связанных с историей славянских народов от Средних веков до наших дней в национальном, региональном, этноконфессиональном и международном контексте; с типологией славянских языков и диалектов, лингвогеографией, социо-и этнолингвистикой; с формированием, развитием, современным состоянием и перспективами славянских литератур и пр.

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова Исторический факультет Отделение историко-филологических наук РАН Институт российской истории РАН Государственный Владимиро-Суздальский музей-заповедник Владимирский государственный университет имени А.Г. и Н.Г. Столетовых РУСЬ, РОССИЯ Средневековье и Новое время Аннотации докладов всероссийской научной конференции с международным участием Выпуск 7 Седьмые чтения памяти академика РАН Л.В. Милова Москва -Владимир -Суздаль,

Аннотация
В лингвистике давно уже является общим местом указание на то, что языку присуща антропоцентричность. Вместе с тем, следует выделять и те языковые факты, которые указывают на природоцентричность языка, иначе говоря, на осмысление отдельных аспектов жизни человека через «растительную оптику». Растительный код применительно к человеку, реализующийся в языках с разной масштабностью, изучен в гораздо меньшей степени, чем животный. С этой точки зрения особый интерес приобретает глагол прозябать, семантика которого исконно связывалась с представлением о прорастании, увеличении в размере и плодоношении. Однако
в 30-х гг. XIX в. появляются новые контексты, в которых этот глагол, употребляясь применительно к человеку, начинает указывать на бедность его внутреннего мира и на отсутствие целей в жизни. Статья посвящена истории развития семантики глагола прозябать в контексте неоднозначного осмысления близости человека к природному состоянию

One of the first biographies of Peter the Great «Vita di Pietro il Grande» was published in 1736 in Venice. Its author, the Italian-Greek enlightener Fr. Antonio Сatiforo (1685–1763), setting out a detailed biography of the reformist monarch, presented the empire he had created as a potential liberator of the Greeks and other Balkan peoples from the Turkish conquerors. Catiforo’s treatise was translated into Russian in 1743 by Stefan Pisarev, though his translation was not from the Italian original, but from the Greek translation. Published in Russia only in 1772, the text of Catiforo, corrected and expanded by the translator, circulated in manuscript copies and became well known even before printing.

The article deals with the problem of financial abuse of Hetman Ivan Samoilovich. To that purpose
information from sources on complaints from Hetmanate population about the Hetman’s abuses, the
effectiveness of the financial control system, as well as Moscow’s position on this issue are analyzed.
The conducted research allowed the author to establish that the existing institutions of financial control
turned out to be ineffective due to the strengthening of the Hetman’s power in the Zaporozhian Host.

На основе анализа биографических материалов,
делопроизводственной документации и периодической печати
представлен социально-политический портрет членов первого
состава Постоянного Совета объединенных дворянских обществ.
Отмечено, что процесс создания объединенной дворянской
организации, ее роль и влияние Постоянного Совета на
политическую ситуацию в годы первой российской революции,
являются предметом дискуссий в отечественной и зарубежной
историографии. Показан процесс организационного становления
объединенной дворянской организации, охарактеризована
степень участия отдельных членов корпорации в ее создании.
Отмечено, что в число членов Постоянного Совета вошли  крупные и средние землевладельцы–дворяне, которых объединяли не только общие консервативные взгляды и желание  улучшить положение дворянского сословия, но и активная  деятельность в земских органах и корпоративных организациях.  Подчеркивается, что в состав Постоянного Совета  объединенного дворянства вошли те дворяне, которые обладали безупречными нравственными качествами и являлись выразителями интересов консервативного дворянства.